Мокшанский полк на сопках Маньчжурии, или Тайна чугунной плиты

- Владимир Александрович, недавно прошла презентация новой книги «Здесь Отчизна моя…» – о прошлом и настоящем сел Новобелокатай и Соколки. Так совпало, что прошло уже 15 лет, как появилась широко известная книга «Белокатайский район: история и современность». Между ними были другие подобные издания, можно уже подводить какие-то итоги?

– Книга «Белокатайский район: история и современность» уже прошла проверку временем и стала хорошим помощником тем, кто интересуется историей родного края, кто хочет знать больше о прошлом своей семьи, своего села, своей малой родины. Книга «Здесь Отчизна моя…» еще только начинает обретать известность, и мне очень приятно слышать первые отзывы о том, что кто-то нашел в ней интересующие его сведения, кто-то – подтверждение семейного предания…

– Чем Вы сейчас занимаетесь? Может быть, уже задумана новая книга?

– В 2013 году в селе Ногуши была случайно обнаружена старинная чугунная плита с надписью: "За веру, царя и Отечество живот свой положивших в войну с Японией в 1904-1905 годах уроженцев села Ногуши: 214-го пех. Мокшанского полка унтер-офицера Сергея Петровича Зобнина, рядового Тимофея Исааковича Субботина Упокой Господи".

Автор находки А. Додосов обратил внимание на то, что речь идет людях, служивших в Мокшанском полку, память о котором увековечена в известном музыкальном произведении – вальсе «На сопках Маньчжурии» (первоначальное название – «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии»).

О своей находке А. Додосов в 2013 году написал в районную газету «Новый Белокатай» статью, где сделал упор на том факте, что известный вальс посвящен памяти и его земляков, погибших на Русско- японской войне, и выразил «восхищение и гордость за своих предков-односельчан». Эти же чувства, уверен, испытывает и каждый из нас, зная, чей подвиг вдохновил композитора на создание знаменитого вальса, который звучал, звучит и будет звучать впредь.

– Да, факт интересный и значимый. Но почему-то кажется, что это только начало…

– Действительно. Начнем с того, что в Мокшанский полк накануне Русско-японской войны были призваны из запаса более семисот человек из Златоустовского уезда. Эту цифру приводит в своих исследованиях заведующий отделом истории Златоустовского краеведческого музея Ю.П. Окунцов (кстати, с Юрием Петровичем мне удалось связаться и получить от него полезную информацию). А большинство сел нашего района в то время входили в состав именно Златоустовского уезда Уфимской губернии, значит, их жители призывались на военную службу в тот же самый уездный город. В книге «Здесь Отчизна моя…», например, В.В.Зверев рассказывает о своем прадеде П.А. Федосееве, который служил в Мокшанском полку и участвовал в Русско-японской войне (очерк «Углежог Федосеев»). Но если ему посчастливилось вернуться живым, то уроженец села Карлыханово Иван Кетов, который тоже в это время ушел на военную службу в Златоуст, погиб, и его дочь потом ездила в уездный город получать за него пенсию. Об этом рассказала мне ее внучка Н.С. Ширяева (Ушакова).

Еще более результативной была встреча с Людмилой Павловной Гусевой, приехавшей прошлым летом из Санкт-Петербурга на свою малую родину. Родом она из села Старобелокатай, сейчас на пенсии, но по-прежнему бодра и энергична, свободное время тратит на изучение прошлого родного села. В архиве города Златоуст ей посчастливилось обнаружить сведения о призванных на действительную службу в 1904 году из села Старый Белокатай«запасных нижних чинов». Список довольно большой: в нем 38 фамилий. Отмечено, что большинство служили в 214-м Мокшанском полку. Значит, стали участниками Русско-японской войны.

– А началом всему была какая-то старинная плита, причем найденная совсем случайно…

– Насчет случайности находки согласен. А вот насчет «какая-то» – нет. Здесь скрыто начало еще одной истории, не менее интересной. Получив из Ногушей фотографию находки, я задумался о происхождении плиты, а именно – месте и времени ее изготовления. Где она могла быть изготовлена? С этим вопросом мы обратились в Музейно-краеведческий центр города Кусы Челябинской области. Директор центра Наталья Ростовцева сообщила, что они не располагают информацией, однако не осталась равнодушной и обнародовала наш вопрос на странице ВКонтакте. Один из отозвавшихся на него был Игорь Злизин из Москвы. Он представился как коллекционер и исследователь истории производства промышленного художественного литья из чугуна на Каслинском заводе и Кусинском казенном заводе. Он сообщил, что в 2013 году на одном из интернет-аукционов продавалась похожая мемориальная плита, увековечивающая память об погибших в Русско-японскую войну уроженцах Вятской губернии.

Действительно, оформление текста также аналогично, что прекрасно видно на фотографиях. А по клейму на обороте плиты Игорь Злизин определил, что она отлита на Каслинском заводе в 1915 году. И он делает предположение о том, что даже в период первой мировой войны в Российской империи существовала государственная программа по увековечиванию памяти погибших на Русско-японской войне. Он также предложил ознакомиться на сайте «Южно-Уральская Ассоциация генеалогов-любителей. Город Челябинск» со статьей Н.А. Антипина «Трансформация памяти о Русско-японской войне 1904 -1905 гг. на Южном Урале», в которой идет речь о том, что жители поселка Наваринка Челябинской области на чугунной плите увековечили имя односельчанина – казака Рубанова, погибшего на войне с Японией.

Мы сделали запрос в музей художественного литья города Касли Челябинской области (на этом этапе к расследованию активно подключились учитель средней школы №1 села Новобелокатай В.В. Зверев и директор районного историко-краеведческого музея Г.Ф. Халилова). Ответ на него еще не поступил, как Игорь Злизин поделился следующей находкой: на просторах Интернета он обнаружил статью руководителя музейной секции Липецкого областного краеведческого общества Михаила Королькова «С крестом, мечом и венком», опубликованную в «Липецкой газете» в декабре 2014 года. Из статьи следует, что действительно в начале XX века в Российской империи существовала государственная программа, регламентировавшая изготовление поминальных (памятных) досок о погибших в годы Русско-японской войны и порядок их установки в церквях и иных молитвенных местах. Типовой образец поминальных досок был одобрен Священным Синодом и утвержден Его Императорским Величеством Великим князем Михаилом Александровичем, а их изготовлением занимался Каслинский завод, сумевший предложить самый выгодный на тот период вариант: из особого рода чугуна по крайне низкой цене – 10 рублей.

По образцу поминальных досок для православных изготовлялись доски для воинов иных христианских вероисповеданий с заменой восьмиконечного креста крестом четырехконечным и с исключением из заглавной надписи слов «За веру». Для погибших россиян нехристианского вероисповедания крест заменялся эмблемой, соответствующей той или иной религии. В статье есть немало и других интереснейших подробностей, и все они свидетельствуют о том, что мы имеем дело с масштабной патриотической акцией, которая началась в 1914 году и завершилась, наверняка, уже в скором времени.

- Вы упомянули о запросе в Каслинский музей. Был на него ответ?

– Ответа не было, и не давала покоя одна мысль: «Может быть, мы стучимся в открытую дверь, то есть узнаем давно известное?» И очередным этапом поиска стала поездка в Каслинский музей художественного литья. Оказалось, что о памятных (поминальных) плитах в музее ранее никогда даже не слышали! Хотя факт их изготовления именно здесь под сомнение не ставился…

Из беседы с главным хранителем музея А.Р. Гильмияновой стало понятно, что с началом Первой мировой войны производство художественного литья было прекращено, а сам завод переориентирован на выпуск военной продукции.

Была еще одна поездка – в село Ногуши, где в Свято-Троицкой церкви хранится сделанная несколько лет назад находка. Тогда и пришло понимание того, что тайна именно этой плиты, которая еще несколько месяцев назад представлялась совершенно непостижимой, уже раскрыта. Хотя и не совсем до конца: осталось по заводскому клейму определить год ее изготовления. Однако на обратной стороне плиты клейма не обнаружилось.

Священника отца Сергия нам застать не удалось, и нашим проводником в мини-экскурсии по храму была одна из его помощниц в церковных делах Нина Витальевна Ушакова. Она – местная жительница, и вспомнила, что находка была сделана, когда начали разбирать в старом доме русскую печь. В ее шесток (место перед устьем печи) данная была вделана плита лицевой стороной вниз. Тыльная же сторона, таким образом, на долгие года стала рабочей поверхностью, по которой туда и сюда двигали чугуны, горшки, сковороды и все прочее. Через шесток загружались в топку дрова, сажались и вынимались караваи хлеба. И неудивительно, что заводские клейма за много лет стерлись…

Мы поговорили и о том, что нам удалось узнать. И если ранее еще существовали у части сельчан какие-то сомнения относительно правомерности нахождения находки в церкви, то они окончательно развеются, заверила Нина Витальевна, когда она передаст содержание нашего разговора всем прихожанам.

Вот такое пусть и маленькое, но реальное достижение. Кстати, из четырех известных нам памятных плит больше всего, если можно так сказать, «повезло» именно этому раритету. В Челябинской области церковь в поселке Наваринка, где бы должна находиться плита с именем казака Рубанова, просто не существует. История с попыткой продажи плиты на интернет-аукционе в Кировской области тоже свидетельствует о ее бесприютности. Внешний вид плиты из Пермского края красноречиво говорит о далеко не лучших условиях ее обитания в последнее время. И только в храме Святой Троицы в Ногушах после многих лет забвения находка заняла свое законное место: по соседству с иконами и другими предметами церковного обихода, в обстановке особой святости и почитания.

– Владимир Александрович но ведь можно предположить, что и в других храмах в начале ХХ века на территории нашего района могли быть установлены такие плиты в память о погибших воинах?

– Совершенно верно! Но поскольку все они в 1930-е годы были закрыты, то… И вновь обращаюсь к читателям газеты: вдруг кому-то что- то известно о подобных плитах, хотя бы на уровне преданий и легенд? Или просто о других изделиях Каслинского завода?

А уже сделанные находки свидетельствуют о том, что география поисков может быть очень широкой. Главный же поиск нужно вести в архивах. Именно в архивах должны сохраниться какие-то документы, связанные с государственной программой по увековечиванию памяти погибших в Русско-японской войне 1904-1905 годов, стартовавшей в 1914 году в Российской империи. Вскоре началась Германская война и внесла свои коррективы в выполнение программы, а потом революция 1917 года эту программу наверняка остановила совсем. За революцией последовала Гражданская война и различные гонения на церковь. Несомненно, даже какая- то часть уже изготовленных плит была уничтожена и утрачена навсегда. В связи с этим стоит, наверное, обратить внимание на те немногочисленные храмы, которые не прекращали свою деятельность: в них больше вероятность сохранения до наших дней интересующих нас предметов. В это время пострадали, конечно, и архивы: в пылу революционных преобразований нетрудно посчитать ненужными и подлежащими уничтожению всякие свидетельства ненавистного царского режима. Архиву Каслинского завода, как вспомнилось из нашей беседы, особенно не повезло: он пострадал еще и от череды пожаров. Так что не удивительно отсутствие каких-либо документов. Но что-то же должно остаться!

– Мне остается только пожелать Вам успехов в этой большой работе.

– Спасибо. Вот поэтому я и хочу увлечь этой темой как можно больше людей. И для этого подготовил исторический очерк, который опубликован в декабрьском номере журнала «Бельские просторы» (г. Уфа). Начатая историко-краеведческая работа имеет значение не только в масштабах нашей республики или Челябинской области, но и для многих других регионов России в плане сохранения исторической памяти. Так что говорить об итогах рано …

Беседовала Елена Усольцева